I

В первый же вечер, как я переехал сюда из Германии, меня пригласил в гости старый знакомый. У Скотта, с которым мы вместе учились еще в старших классах, был день рождения, и по этому поводу затевалась грандиозная вечеринка в его квартире, в центре города, со всей местной музыкальной элитой в качестве приглашенных.
Зачем мое присутствие на этом празднике бомонда, было не слишком понятно, о чем я прямо Скотту и заявил.
Как выяснилось, элита желала пообщаться с немецким музыкантом - впрочем, оно и понятно. Сначала немцы надеялись, что я выдам им какой-нибудь из секретов британского звучания, теперь британцы надеются вытянуть из меня тайны немецкой музыки.
Еще бы я знал хотя бы одну, и их старания были бы не напрасны.
В качестве подарка была попрошена парочка бутылок вина, закупившись коими и не утруждая себя раскладыванием чемоданов, я отправился прямиком к Скотту.

Несмотря на то, что официально мероприятие начиналось в семь, в половине шестого вечера все были уже на местах. Попав в забитую людьми квартиру - мне даже дверь открыли две абсолютно незнакомые девушки, - я сразу же почувствовал себя чем-то средним между серым провинциальным родственником и special guest star. Потому что пока ровно половина гостей награждала меня невидящими взглядами, другая ходила хвостом и просила что-нибудь рассказать. Впрочем, уже через несколько минут кто-то из девушек закричал "Скотти, тут пришел твой немецкий друг!!!", и вовремя появившийся хозяин вечеринки спас меня от нравственного падения и посылания всех к чертовой матери.
Сунув вино какому-то светловолосому парню, выглядевшему, как очень грустная плюшевая игрушка, Скотт потащил меня в глубину квартиры, по пути без умолку рассказывая что-то о своих друзьях, играющих в одной из самых популярных групп нынешней Шотландии.

(продолжение по клику в уголке)

 

0

На часах 0:55. Кухня, холодный кофе, болят сбитые в кровь пальцы, и в голове сумбурные пятна. Если память меня не подводит, сегодня пятница, конец июля и две тысячи какой-то год за пыльным окном. И, кажется, через тринадцать секунд в дверь позвонят.
Мысли прыгают, я же иду в холл.
Часы отстают – или он сам пришел раньше.
Кто бы мне сказал, что вельветовые мальчики в провинциальных костюмах могут так выглядеть. Когда он сдувает челку со лба, мне хочется ударить его по губам.
- Ты выглядишь как шлюха, - говорю вместо приветствия, он невинно пожимает плечами, и я неуместно вздыхаю, - Как настроение?
- Обычно, - опускается на корточки и, вытащив из кармана подобие носового платка, непринужденно вытирает запылившиеся туфли, - Привычно. Восхитительно вульгарно.
Распрямляет колени.

Я всегда просыпаюсь с трудом. Открыть глаза, разлепить вечно опухающие веки и попытаться включить сознание мне удается не раньше, чем через полчаса после душеспасительного звона будильника.
Я всегда просыпаюсь с трудом. Но просыпаться ночью еще сложнее.
На часах 0:55. Холодный комок подушки, полоски на простыне, синими ручейками перебегающие в вены на моих руках, чужая ресница на щеке и полусонное ожидание.
Если память меня не подводит, сегодня он собирался прийти.
С вещами и надолго, которое уже планирует затянуться навсегда.

(продолжение по клику в уголке)

 

0

- Знаешь, как мы называем ее между собой? Крыса, - я смакую каждый звук этого короткого слова, обвожу языком каждую букву, сглатываю оба слога, - Подлая сучка.
Он стоит все также, сложив руки на груди.
Все также – в расстегнутой белой рубашке, с развязанной полоской галстука на плечах и накинутом на плечи черном смокинге. Он вернулся с исповеди – богобоязненный жених, решивший венчаться по всем канонам. Восхитительный лицемер, отчитавшийся о своих мелких грешках, вроде обчищенного в старшем классе кошелька, он исходит потом от злости, едва сдерживая свои натруженные музыкальные пальцы, чтобы не поставить мою челюсть на место.
- Как она тебе, а? Говорят, некрасивые женщины обычно талантливы, - я пока что безнаказанно наслаждаюсь подрагиванием мускулов на его лице, - В определенных сферах.
- Замолчи, - он решается на это ничего не значащее слово и торопливо, путаясь в петлях, застегивает рубашку, будто надеясь, что это защитит его от моих притязаний.
Но я становлюсь еще ближе, снимая с его губ собственную грубость и ответный слог. Я паразитирую, всасываясь в его кровь и купаясь в бессилии, захлестнувшем его тело, я испытываю болезненное наслаждение, чувствуя, как он борется с самим собой, подбираясь к тому, что когда-то считалось его душой, а теперь превратилось в тусклое зеркало.

Кончиками пальцев очертив контур его лица, коснувшись опустившихся век и сомкнувшихся губ, задерживаюсь за левым ухом, упиваясь тем ощущением удовольствия, которое против воли возникает на его осторожно краснеющем лице.
- Прекрати, - дыхание начинает знакомо срываться, и он пытается взять меня за воротник рубашки. Гладкая ткань выскальзывает из-под пальцев, его ладони слепо опускаются вниз и пораженно останавливаются, встречая на своем пути пряжку ремня. Он как будто приходит в себя и, открыв глаза, смотрит на меня мутными зрачками.

(продолжение по клику в уголке)

 

1.

Spandau Ballet. Gold.
Я очень хорошо помню эту песню – с первых нот и первых букв.
Now he’s in love with you.
О, да.
В 83-м году мне было 10 лет, и интересовался я совершенной другой музыкой.
В 2003-м под эту песню я был приятно удивлен.
Да уж, мягко сказано.
Я помню это сонное безумие – мои клетчатые брюки, взметнувшуюся челку и его возмутительную черную футболку с просьбой «suck my banana» на груди.
Как пишут эти озабоченные девочки в своих рассказах о нем? Сейчас найду… Вот, точно: «он был чертовски привлекателен и, без сомнения, понимал это… его расправленные плечи… впалый живот…»
Черта с два.
Сознавал он это, как же.
Ничего более соблазнительного, чем его сутулая спина мне видеть как-то не довелось. Хотя тут я лукавлю, конечно, - потому что его отнюдь не впалый, мягкий, теплый живот нравился мне до сумасшествия, я обожал становится рядом с ним на этих групповых снимках, когда фотографы просят обнять друг друга, сказать «секс» вместо «сыр» и нацепить на себя пресловутый “gay look”.
Помню я эти фотосессии…
Парни тогда вдоволь посмеялись на одной из тех фотографий, где у него чуть задралась рубашка, и мои пальцы оказались на коже, а не на шелке.
По всеобщему мнению, на этом кадре видок у нас был а-ля «бесконтактный секс».

(продолжение по клику в уголке)